Послание о
книге сей к брату, просившему, чтобы прислали ему найденные слова преподобного
отца нашего аввы Дорофея, которому и похвала здесь содержится с кратким его
жизнеописанием, и сказание о жизни аввы Досифея
Хвалю твоё усердие, ублажаю твою благословенную
и поистине добролюбивую душу за тщание о благом, многолюбезный брат. Ибо так
трудолюбиво испытывать и истинно хвалить сочинения и дела блаженного поистине и
богодостойного отца нашего, дару Божию тезоименитого, значит хвалить
добродетель, любить Бога и заботиться об истинной жизни. Похвала, по словам
блаженного Григория, рождает соревнование, соревнование же - добродетель, а
добродетель - блаженство. Итак, должно радоваться и сорадоваться поистине
таковому твоему преуспеянию; ибо ты сподобился последовать стопам того, который
подражал Кроткому и Смиренному сердцем, который, последуя душевному
самоотвержению Петра и прочих учеников Христовых, так отвергнул от себя
пристрастие к видимым вещам и так предал себя делам, угодным Богу, что и он,
как я твёрдо знаю, мог с дерзновением сказать Спасителю: се мы оставихом вся и
вслед Тебе идохом (Мф. 19, 27). Оттого и скончався вмале с Богом, исполни лета
долга (Прем. 4, 13). Не в видимых пустынях и горах пребывал он и не полагал
великим иметь власть над дикими зверями, но он возлюбил душевную пустыню и
желал приблизиться к горам вечным, дивно просвещающим, и наступать на
душегубительные главы мысленных змей и скорпионов. Сих вечных гор он вскоре и
сподобился достигнуть, с помощью Христовою, страдальческим отсечением своей
воли; а отсечение своей воли открыло ему непогрешительный путь святых отцов,
который показал ему блаженное оное бремя лёгким и спасительное и благое иго
поистине благим. Отсечением же своей воли он научился лучшему и дивному способу
возвышения - смирению, и принятую от святых старцев заповедь: "будь
милостив и кроток" исполнил на самом деле, а чрез сие украсился всеми
добродетелями. Блаженный всегда носил во устах оное старческое изречение:
"достигший отсечения своей воли достиг места покоя". Ибо он,
старательно испытав, нашёл, что корень всех страстей есть самолюбие [1].
На сие же самолюбие, рождающееся от
сладостно-горькой нашей воли, наложив такое действительное лекарство (то есть
отсечение воли), он вместе с корнем заставил увянуть и лукавые отрасли,
соделался истым возделателем бессмертных плодов и пожал истинную жизнь. Усердно
поискав сокровенное на селе сокровище (Мф. 13), найдя и усвоив его себе, он
обогатился поистине, получив богатство неистощимое. Я желал бы иметь достойную
силу слова и мысли, чтобы сподобиться изложить по порядку и святое житие его,
на общую пользу, в очевидный пример добродетели, показав, как он шёл тесным и
вместе пространным, преславным и блаженным оным путём. Ибо тесным называется
путь сей потому, что идет неуклонно и, не раздвояясь, держится между двух
скользких стремнин - как Божий друг и великий поистине Василий объясняет
тесноту прискорбного и спасительного пути. А пространным путь сей называется по
причине беспристрастия и свободы шествующих по нём ради Бога, и особенно по
высоте смирения, которое одно только, как сказал Антоний Великий, бывает выше
всех сетей диавольских. Поэтому и на нём (преподобном Дорофее) поистине исполнилось
изречение: широка заповедь Твоя зело (Пс. 118, 96).
Но сие, как невозможное для меня, я оставляю,
хорошо зная, кроме всех других добрых свойств блаженного, и то, что он, подобно
мудрой пчеле, облетая цветы, и из сочинений светских философов, когда находил в
них что-либо, могущее принести пользу, то без всякой лености в приличное время
предлагал в поучении, говоря между прочим: "ничего в излишестве",
"познай самого себя", и тому подобные душеполезные советы, к
исполнению которых побуждает меня, как было сказано, если не благоразумное
произволение, то невольное моё бессилие. А что мне повелела ваша усердная и
добролюбивая душа, то я смело и сделал, устрашаяся тяжести преслушания и боясь
наказания за леность, и с сим писанием послал вам, благоразумным о Боге
торжникам, лежащий у меня без действия талант, т.е. найденные поучения сего
блаженного: и те, которые он сподобился принять от своих отцов, и те, которые
он сам предал своим ученикам, творя и уча по примеру нашего истинного
Наставника и Спасителя. Хотя и не все слова сего святого могли мы найти, но
только очень немногие, и те были сперва рассеяны по разным местам, и уже по
устроению Божию собраны некоторыми ревнителями; но довольно будет предложить и
сие малое для правомыслия разума твоего, по сказанному: даждь премудрому вину,
и премудрейший будет (Притч. 9, 9).
Каков был блаженный Дорофей, к цели иноческого
жития по Богу наставляемый и согласно намерению и житие восприявший, - я
воспоминаю умом своим. В отношении к духовным отцам своим он имел крайнее
отречение от вещей и искреннее повиновение по Богу, частое исповедание, точное
и неизменное хранение совести и, в особенности, несравненное послушание в
разуме, будучи во всём утверждаем верою и усовершаем любовию. В отношении к
подвизавшейся с ним братии он имел стыдливость, смирение и приветливость без
гордости и дерзости, а более всего - добродушие, простоту, неспорливость, -
корни благоговения и доброжелательства, и сладчайшего паче мёда единодушия -
матери всех добродетелей. В делах же - усердие и благоразумие, кротость и
спокойствие, признак доброго нрава. Относительно вещей (которыми он
распоряжался к общей пользе), в нём были тщательность, опрятность, потребное
без пышности. Всё это вместе взятое с другими качествами в нём управляемо было
Божественным рассуждением. А прежде всего и выше всего были в нём - смирение,
радость, долготерпение, целомудрие, любовь к чистоте, внимательность и
поучительность. Но кто начал бы вычислять всё подробно, тот уподобился бы
желающему исчислить дождевые капли и морские волны, да и никто не должен, как я
сказал прежде, решаться на дело, превышающее его силы. Лучше предоставлю вам
сие приятное исследование, и вы, конечно, насладитесь им и поймёте, от какой
жизни и от какого блаженного пребывания Божественным промышлением, всё ко благу
устрояющим, приведён был к поучению и попечению о душах сей милосердый и
сострадательный отец, поистине достойный учить и просвещать души, великий в
разуме и величайший в простоте, великий в мудрости и больший в благоговении,
высокий в в'идении и высочайший в смирении, богатый по Богу и нищий духом,
словом сладкий и сладчайший в обращении, искусный врач для каждой болезни и
каждого врачевания. Он, сообразно с дарованием, исполнял оное святое и
мироносное служение равным образом в отношении к богатым и нищим, мудрым и
невеждам, женам и мужам, старцам и юным, скорбящим и радующимся, чужим и своим,
мирским и монахам, властям и подвластным, рабам и свободным. Он всем постоянно
был всё и приобрёл очень многих. Но уже пора, возлюбленный, предложить тебе
сладкую трапезу отеческих слов, которой каждая часть и изречение, даже самое
малейшее, приносит немалую пользу и приобретение. Ибо хотя сей Божественный и
дивный муж и высок был по дару слова, но, желая, по заповеди, снизойти и в этом
и явить собой пример смиренномудрия, он предпочитал везде смиренный и простой
образ выражения и невитиеватость речи. Ты же, найдя наслаждение, достойное
твоего блаженного и искреннего рачения, радуйся и веселись, и подражай жизни
тобою достойно вожделенного, моля Владыку всех и о моём неразумии. Сперва же
скажу я вкратце о блаженном отце Досифее, который был первым учеником святого
аввы Дорофея.
Примечание:
[1] В греческой книге прибавлено: т.е. любовь к
успокоению своего тела.
